Отслойка сетчатки в спорте

Èòàê, â ýòîì ïîñòó ÿ íà÷íó îïèñûâàòü ìèðîâûå ôàêòû è ñëó÷àè îòñëîåê ñåò÷àòêè. Âñå õîðîøî ïîìíÿò ôèëüì «Áîé ñ òåíüþ», ãäå ó ãëàâíîãî ãåðîÿ îáíàðóæèâàþò ðàçðûâû ñåò÷àòêè,íî âñå ðàâíî âûïóñêàþò íà ðèíã.  èòîãå îí ïîëó÷àåò îòñëîéêó ñåò÷àòêè íà îáîèõ ãëàçàõ, è ìîæíî ñäåëàòü âûâîä, ÷òî òîòàëüíóþ, òàê êàê ñïîðòñìåí ïîòåðÿë çðåíèå ïîëíîñòüþ. Ïîñëå åìó äåëàþò îïåðàöèþ, à íà ñëåäóþùèé äåíü îí ïðåêðàñíî âèäèò è íàêàçûâàåò âñåõ çëîóìûøëåííèêîâ. Ýòî ,êîíå÷íî, ñêàçêà, è ïðîöåññ îïåðàöèè, è ïðîöåññ âîññòàíîâëåíèÿ ãîðàçäî òÿæåëåå è îáúåìíåå.  ôèëüìå ïîêàçûâàþò êàêàÿ ýòî ñåðüåçíàÿ è äîðîãàÿ îïåðàöèÿ, íî íå ïîêàçûâàþò íàñêîëüêî ýòà òðàâìà òðóäíîèçëå÷èìà, è âîïðîñ íå òîëüêî â äåíüãàõ. Çà áîêñåðàìè íàáëþäàëè, âåëè ñòàòèñòèêó èõ òðàâì, â îñíîâíîì çà ðóáåæîì, è âîò íåáîëüøèå âûðåçêè:  «Õðóáè» (1999ã.) íàáëþäàë 5 ñëó÷àåâ îòñëîåíèÿ ñåò÷àòêè â ðåçóëüòàòå çàíÿòèé áîêñîì; 4 ïîñòðàäàâøèõ îñëåïëè.»  òî âðåìÿ ìåäèöèíà â ýòîì íàïðàâëåíèè íå áûëà ñòîëü ðàçâèòà êàê ñåé÷àñ, íî è â íàøè äíè ýòîò âîïðîñ äî êîíöà è ñ óâåðåííîñòüþ ðåøèòü íåâîçìîæíî. Èññëåäîâàíèÿ áîëåå ïîçäíèõ ëåò: «Òðàâìû, óãðîæàþùèå ïîòåðåé çðåíèÿ îäíèì ãëàçîì, ò.å. ïîâðåæäåíèÿ ïåðèôåðè÷åñêîé ñåò÷àòêè, ïÿòíà, õðóñòàëèêà èëè óãëà, íàáëþäàëèñü â 58 % ñëó÷àåâ, òðàâìû, óãðîæàþùèå ïîòåðåé çðåíèÿ îáîèìè ãëàçàìè, íàáëþäàëèñü â 28 % ñëó÷àåâ, èññëåäóåìûõ áîêñåðîâ. Åùå îäíà âûðåçêà: «Ïåðèôåðè÷åñêèå ðàçðûâû ñåò÷àòêè èìåëè ìåñòî ïðàêòè÷åñêè ó 1/4 èññëåäóåìûõ áîêñåðîâ Àìåðèêè.» Ýòî ãîâîðèò î òîì, ÷òî î ïðîáëåìàõ ñ ñåò÷àòêîé, â îñîáåííîñòè ó áîêñåðîâ, áûëî èçâåñòíî äàâíî, ïëîõî ÷òî ñïóñòÿ ñòîëüêî ëåò ëþäè íå íàó÷èëèñü îòíîñèòñÿ ê ýòîé ïðîáëåìå îòâåòñòâåííî. Êîíå÷íî, ñàì ñïîðòñìåí ðåäêî çàäóìûâàåòñÿ î ñîáñòâåííîé áåçîïàñíîñòè, òàê êàê ÷åëîâåê, êîòîðûé çàíèìàåòñÿ ïîäîáíûì âèäîì ñïîðòà, óæå äåëàåò øàã íà âñòðå÷ó áîëüøèì ðèñêàì(ñòîèò ëè ýòî òîãî?)  Ðîññèè áàðäàê âåçäå, è â ñïîðòå òîæå, ïîýòîìó áåðèòå îòâåòñòâåííîñòü çà ñâîå çäîðîâüå íà ñåáÿ! Íå ñ÷èòàéòå ñåáÿ íåóÿçâèìûìè!

Невыполненная МИСсия: причины и следствия сбоя электронной записи в поликлиники

В конце февраля рязанцы столкнулись с невозможностью записи на прием к медицинским специалистам через интернет и региональный колл-центр. Сейчас сбой локализован, электронные сервисы восстановлены. Но останется ли работа региональной медицинской информационной системы (МИС) стабильной? В ситуации разбирались журналисты портала UZRF.ru.

Человек вспоминает о народной мудрости лишь в минуты отчаяния. Так мне, 25-летнему рязанцу, пришлось прочувствовать всю справедливость фразы «Что имеем — не храним, потерявши — плачем». Поясню: я был в шаге от потери зрения.

Как заболевание проявилось

Вел обычный образ жизни: учился, работал, занимался музыкой. Для поддержания тела в тонусе решил заняться спортом и записался в тренажерный зал. Проходил туда примерно три-четыре месяца. Вскоре стал замечать, что по вечерам после тренировок у меня начинает болеть голова. Спустя еще какое-то время в правом верхнем углу левого глаза стала на время появляться какая-то черная «шторка». Сначала я не придавал этому значения, думал, что виной всему давление от перенапряжения, потому что на следующее утро эта «шторка» пропадала. Однако со временем пятно разрослось и отняло чуть ли не четвертую часть обзора, наутро оно уже не пропадало, а голова болела чаще. Я понял, что пора всерьез озаботиться своим здоровьем. Обратился за консультацией к офтальмологам — и в государственные медучреждения Рязани, и в частные клиники.

Как я пытался узнать диагноз

Большинство врачей не могло поставить диагноз. Мне расширяли зрачки с помощью медикаментов, проводили офтальмоскопию (проверка глазного дна на наличие патологий — прим. ред.), измеряли внутриглазное давление. Но, к сожалению, медики так и не смогли ничего увидеть. Почти все говорили, что это от переутомления, назначали капли и уверяли, что все само «рассосется». Но я лично столкнулся с подобным впервые в жизни и не мог поверить, что «слепая зона» на глазу может исчезнуть сама по себе.

Моей последней надеждой в Рязани была Клиническая больница им. Н. А. Семашко. Здесь мне провели рентгеноскопию глаза и по ее результатам выявили отслоение сетчатки. На тот момент у меня отслоилось уже порядка 40 %. Проблемы обнаружились и на втором глазу: там была выявлена дистрофия (истончение — прим. ред.) сетчатки, небольшие трещины и разрывы. Все это в скором времени могло также привести к отслоению внутренней оболочки глазного яблока. Дело в том, что в нормальном состоянии сетчатка тесно прилегает к сосудистой оболочке, от которой получает питание. Отслоение же может привести к снижению или даже потере зрения.

С этим диагнозом меня направили в хирургический корпус больницы. Офтальмологи осмотрели меня и сказали, что ничем не смогут помочь и что на один глаз я потеряю зрение.

Как я нашел способ лечения

Невозможно передать, что я почувствовал в тот момент. Мне казалось, что жизнь кончена. Я уже представлял, как вслед за первым глазом теряет зрение и второй. Видел, как я теряю работу, все свои увлечения, хобби, повседневные занятия, как друзья и близкие со временем отворачиваются от меня и я остаюсь совершенно один. Видел, пока еще.

Такое будущее меня совершенно не устраивало. Собрав волю в кулак, я стал искать возможность предотвратить такой исход событий. Рассматривал варианты решения проблемы и в России, и за рубежом. Я готов был найти любые деньги, продать квартиру, машину, что угодно, лишь бы сохранить зрение.

Как я выяснил, преимущественно операции, восстанавливающие сетчатку, делаются за рубежом. Но, к моему счастью, специалисты нашлись и в нашей стране. Самым близким к Рязани оказалось медучреждение в Москве. Узнал адрес этого центра и отправился туда с целью найти врача, способного мне хоть чем-то помочь. Взял с собой тот снимок, по которому мне поставили роковой диагноз.

В Москве я заново прошел обследование, сдал все анализы. Естественно, уровень диагностики в столице не идет ни в какое сравнение с рязанским. Сравним измерение внутриглазного давления: у нас в большинстве медицинских центров используется метод Маклакова, с использованием грузиков, в Москве же применяется бесконтактный, более быстрый, точный и гигиеничный метод — пневмотонометрия.

Разница чувствуется и в компетентности персонала, и в обращении с пациентами. От уборщицы до главного хирурга — все относятся к посетителям по-человечески, все несут полную ответственность за свою работу. Для меня также было показательным то, что среди пациентов центра много людей из стран Ближнего Востока, из Африки, Южной Америки, Азии.

После обследования мой диагноз подтвердился. Меня направили к врачу. Несмотря на то, что хирург молодой, у него уже имеется несколько патентов и своих методик лечения. Он сказал, что мне повезло: я вовремя обратился к врачам. Если бы еще несколько недель я жил в своем обычном ритме, то лишился бы зрения.

Специалист сказал, что вероятность восстановления зрения более 50 %, и перечислил несколько вариантов лечения такого заболевания.

Первый — пломбирование сетчатки, когда под поврежденный участок подкладывают силиконовую полоску. Спустя некоторое время сетчатка приживается, а пломбу удаляют. Но это подходит только для незначительных отслоений. В моем случае это уже могло не помочь.

Второй способ — лазерная коагуляция сетчатки, или прижигание поврежденного участка лазером. Это подходило только для лечения правого глаза.

Третий — витрэктомия, при которой в глаз вводится специальный газ. Он давит на стенки сетчатки и тем самым прижимает ее к сосудистой оболочке. Как пояснил врач, в дальнейшем газ не нужно удалять из глаза, он рассасывается сам.

Четвертый способ, инновационный и достаточно сложный, является смежным вариантом второго и третьего, только вместо газа закачивается жидкий силикон. Сложность операции в том, что она состоит из нескольких этапов, а сам силикон спустя какое-то время необходимо извлечь из глаза. При этом давление настолько высоко, что может развиться глаукома, поэтому необходимо постоянно следить за глазным давлением.

Мы с врачом остановились на последнем варианте, так как он отличается самым высоким процентом эффективности.

Подготовка и операция

Из-за ошибки в первоначальном анализе операцию пришлось отложить на две недели. С новыми результатами исследований я вернулся в столичный центр, и специалисты назначили день операции. У меня было почти две недели на то, чтобы морально подготовиться. В интернете я пересмотрел множество видео о том, как проводятся подобные операции. Зрелище, конечно, не для слабонервных, особенно когда знаешь, что это будет происходить с тобой.

В тот самый двухнедельный период я умудрился простыть. А за сутки перед операцией произошел несчастный случай: упал и сильно ударился, что усугубило мое состояние. Сетчатка отслоилась еще сильнее, и я не мог видеть уже больше чем половиной глаза.

Наконец настал день операции. Всех пациентов, у которых на этот день были назначены хирургические вмешательства, собрали в общем боксе и по очереди вызывали к анестезиологу. Мне особенно запомнилось то, как там ходил врач и укорял медсестер за то, что температура воздуха в боксе ниже нормы на две десятых градуса. Он говорил, что пациенты сидят и дрожат. Как сейчас помню, что нормальная температура в боксе должна была быть 22,5 градуса по Цельсию. Но, как мне кажется, мы дрожали больше не от холода, а от страха.

Наконец назвали мою фамилию. Из-за проблем с сердцем пришлось делать не общую анестезию, а местную. Это вызвало определенные сложности. Например, в течение операции был в сознании и мог видеть практически весь ее ход.

Мне сделали укол под веко и два укола глубоко в висок. Особенно остро я почувствовал последние. В операционной в первую очередь мне надели векорасширитель, не позволяющий моргнуть, затем продезинфицировали глаз. После ввели глазную камеру, иглу, которой мне выравнивали оторванную часть сетчатки. Потом ввели иглу с лазером, которым непосредственно припаивали сетчатку. Финальной частью операции было закачивание силикона, который впоследствии фиксировал и придерживал «припаянную» часть.

После была, как мне сейчас кажется, самая тяжелая часть всего лечения: нужно было лежать сутки вниз лицом, чтобы силикон придавливал сетчатку. Уснуть и успокоить мысли я смог лишь спустя 24 часа, когда врач разрешил перевернуться на спину.

Три дня я провел в больнице. Мне давали лекарства, капали медикаменты в глаза. После я вернулся в Рязань и полтора месяца провел на больничном. Стоит отметить, что после операции я уже мог неплохо видеть, та злополучная «шторка» на глазу исчезла. В дальнейшем я следовал всем ограничениям: спал только на правом боку, не поднимал тяжелые вещи, не перенапрягался, следил за давлением, раз в месяц ездил в Москву на осмотр.

С силиконом в глазу я проходил почти полгода. В это время занимался лечением второго глаза, чтобы не допустить отслоения и на нем. В Москве, в том же центре, мне сделали коагуляцию и на правом глазу, поставили барьеры на все трещины на сетчатке.
Затем медики откачали силикон из левого глаза. Мне повезло, я продолжил видеть. Зрение немного упало — минус 3,5 диоптрии, но это ничто по сравнению с абсолютной слепотой.

Мой хирург посоветовал быть внимательным к себе и обращаться к нему при необходимости. Я благодарен специалисту за все, что он сделал для меня.

Лечение можно условно разделить на две части: когда мне в глаз закачали силикон и когда его удаляли. Первая стоила мне около 70 тысяч рублей. Плюс проживание и питание — 2,5 тысячи рублей в день. Итого 90 тысяч рублей. Вторая часть обошлась мне почти в 30 тысяч. Таким образом, все лечение стоило около 120 тысяч рублей.

Прошло уже два с половиной года после операции. Мне повезло: в Рязани нашел специалиста, хорошо разбирающегося в микрохирургии глаза. Этот человек регулярно консультирует меня.

Заболевание сказалось на повседневной жизни: нельзя поднимать тяжелые вещи, подолгу сидеть за компьютером. Я нашел компромисс со своим начальством и с самим собой и веду вполне обычную жизнь, лишь с небольшими ограничениями.

Вставая по утрам каждый день, я искренне радуюсь, что могу видеть. Простые вещи приобрели какой-то оттенок счастья. Несмотря на все, что творится вокруг и внутри меня, чувствую себя счастливым каждую минуту.