Можно ли летать при отслойка сетчатке

Когда приближается лето и начинается отпускной период, мы задумываемся о том, если лететь на самолёте может иметь последствия для глаз после операционного вмешательства.

После некоторых операционных вмешательств на глаза, и из-за изменений давления, которые мы испытываем на определённой высоте, полёты самолете могут повлиять на зрение. Каждое операционное вмешательство имеет свои риски и поэтому всегда нужно иметь в виду советы, которые нам предложит наш офтальмолог, и, в случае сомнений, мы всегда должны обращаться к нему.

Могу ли я лететь на самолёте после операции на сетчатке?

После отслойки сетчатки глаз офтальмолог может посоветовать выполнение витрэктомии. Эта операция состоит в замене стекловидного тела пузырем, который может быть газом, силиконом или воздухом.

В случае размещения газового пузыря важно не летать, пока ваш офтальмолог не даст своё согласие. Газовый пузырь может расширяться из-за изменения давления во время полёта, и это может иметь серьёзные последствия для глаза. Поэтому подождите, пока офтальмолог подтвердит, что газовый пузырь исчез, чтобы лететь.

При разрывах на сетчатке вам, возможно, придется пройти лазерную операцию, чтобы восстановить сетчатку. Это не должно быть проблемой для полета на самолёте. Во всяком случае, разрывы на сетчатке могут лечить введением  жидкост или газа в глаз. В этих случаях офтальмолог должен дать вам разрешение, прежде чем лететь на самолёте.

Могу ли я летать после трансплантации роговицы?

В случаях трансплантации роговицы, где вводится газ или воздушный пузырь, невозможно будет летать до тех пор, пока пузырь не будет реабсорбирован и офтальмолог подтверждает, что все в порядке.

Могу ли я летать после рефракционной хирургии?

Как правило, нет никаких противопоказаний к путешествиям на самолёте после этого типа операции, поскольку на лазерные вмешательства не влияют изменения давления, которые происходят во время полёта. Обычно, между 24 ч и 48 ч после хирургического вмешательства, у пациента восстанавливается зрение и он может вернуться к нормальной жизни. В случае сомнений вы должны обратиться к офтальмологу.

Могу ли я летать после операции глаукомы?

В целом, нет проблем для перелютов через 24 часа после прохождения периферической лазерной иридотомии (IPL), трабекулопластики или любого другого типа операции при глаукоме. Во всяком случае, вы всегда должны иметь разрешение вашего офтальмолога.

Могу ли я летать после операции по удалению катаракты?

В принципе, нет противопоказаний для полётов после операции по удалению катаракты. Тем не менее, важно, чтобы офтальмолог подтвердил, что все в порядке, и пациент должен следовать послеоперационным советам и контролю, которые установлены его врачом.

Если вмешательство было сложным, вы можете без проблем путешествовать на самолете, если только во время операции не поместили газ или пузырь воздуха. В этом случае вы должны дождаться, пока ваш офтальмолог подтвердит, что вы можете летать на самолёте.

Другие виды операционных вмешательств на глаза

В принципе, нет никаких противопоказаний, чтобы летать на самолёте в большинстве случаев после операционного вмешательства на глаза или веки (блефаропластика, хирургия птеригиума или другие внешние офтальмологические операции).

Разумеется, всегда должны соблюдаться инструкции, установленные офтальмологом, следует соблюдать надлежащую гигиену глаз и защищать глаза и рану от высыхания во время полёта.

Если во время полета у вас появляются такие симптомы, как краснение глаз, помутнение зрения, «плавающие мушки», интенсивная боль в глазах или светобоязнь, вам следует срочно обратиться к офтальмологу.

Хотите, я вам расскажу, как лежать в столичной клинике, посреди, так сказать, авангарда мировой офтальмологии? А еще, что делать, куда и как быстро бежать, если в глазах пошли пятна и есть подозрения на отслоение/разрыв сетчатки. Это очень важно. Это может случиться с каждым. Врачи говорят невнятно, предпочитают порой не пугать. И потому люди теряют зрение, не отдавая отчета в сложности болезни. Мы с другом прошли путь от темноты в глазу до операции — нам есть, что рассказать.
Для начала. Отслоение сетчатки — самый страшный «глазной» диагноз. Страшнее — только рак. Так что, с этим не затягивают, иначе можно в два счета ослепнуть. В общем, сия хороба — это отделение сетчатки от сосудистой оболочки. Как вы понимаете, при таком раскладе сетчатка недостаточно подпитывается кровью. Чем дольше затягивать, тем больше площадь отслойки и тем меньше шансов восстановить хоть какое-то зрение — без крови сетчатка глаза мертвеет, что ли. В общем, вы поняли, что это страшно. А теперь — алгоритм.
Короче. Для начала — конкретная история.
12 лет назад человеку заехали в глаз пробкой от шампанского. Полежал в больнице, понервничал. Спустя 10 лет пришлось менять хрусталик. Поменял, обвыкся, забылся. А ведь врачи предупреждали, что сильные физические нагрузки вредны. Только не предупреждали, чем опасны. Все эти два года человек ведет активную жизнь — много пьет, дерется, занимается утренней гимнастикой, стоит на голове и на вечеринках отжигает танцы всех народов мира сразу. А месяц назад и вовсе записывается в спортзал. 2 недели, как чумной, тягает штангу, качает пресс и по вечерам ищет на нем кубики. В завершении оздоровительного процесса принимает участие в праздничном веселье, где, как молодой козлик, пляшет и скачет до упаду.
Ну и все. Утром просыпается — в травмированном глазу молнии, обзор зрения уменьшился да еще и темной ширмой треть глаза заволокло. Тут он быстро вспомнил про все пробки с хрусталиками и понесся в офтальмологический диспансер, на платный прием (бесплатного можно с двумя глазами и не дождаться). Там ему ставят диагноз — субтотальная отслойка сетчатки. Говорят, что болезнь серьезня, но как-то не очень пугают. Дают направление на кучу анализов и обследований. Пока человек, как скаковая лошадь, носится несколько дней по городу, в диспансере оформляют направление на операцию в Москву, в Институт глазных болезней им. Гельмгольца. Сначала хотели в Екатеринбург отправить, но там все врачи уже разбежались по отпускам. Итого, с момента обращения в диспансер до отлета в Москву прошло дней 9. Бумагу на федеральную квоту выдали сразу, без назначения даты госпитализации — операция неотложная, госпитализация экстренная.
Еще в Тюменском областном департаменте здравоохранения сказали, что вроде бы без сопровождающего в больницу не положат. А по телефону в Гельмгольце вообще напугали, что без подписи этого сопровождающего операцию делать не будут. Но тут никто особо подписи не требовал. Зато без сопровождающего точно пришлось бы туго.
В общем, с анализами на руках и бумажкой из департамента полетел человек быстро в Москву. Причем с сопровождающим, то есть, со мной (о, я выхожу на авансцену).
Прилетел. С 9-ти до 13.30 обошел трех врачей. После обеда был позван на консилиум с участием офтальмологов и хирургов. Врачи, посовещавшись, пришли к выводу, что, да, случай экстренный, тянуть нельзя, но им в 3 часа дня класть в больницу как-то лень. И так как госпитализируют только по вторникам и четвергам, то вежливо попросили вернуться во вторник. Предварительно напугав, что зрение в прежней остроте не восстановить и что рано или поздно глаз будет потерян. Отправили к терапевту проверить список пройденных обследованний и сданных анализов. Терапевт расстроилась, что в бумагах не было ленты кардиограммы (только расшифровка) и заключения стоматолога. Кардиограмму сделала сама (за 300 рублей в кассу), а к стоматологу отправила любому.
Первый попавшийся стоматолог обнаружил на двух зубах пульпит. Сказал — справку не дам, пока не залечите. То есть, за сутки до возможной операции и за полчаса до электрички в Москву он предложил разворотить каналы двух зубов. Больной отказался — сошлись на справке, где стоматолог честно пишет, что рот нуждается в санации, а два зуба — в лечении.
С этой справкой покатил человек в Москву. Утром, в 9.00, явился на перекличку, а потом 3,5 часа прождал, когда его вызовут. К обеду терапевт выдала направление в хирургический корпус.
Там человек разделся, свои пожитки переложил в пакеты (рюкзаки и большие сумки в отделение нельзя) и пошел сдаваться дежурной медсестре. Та приняла его ласково, определила в шикарную палату с душем, туалетом и умывальником. Сильно намекала на финансовую благодарность. Человек понимающе кивал головой, держа в кармане фигу. И вот три дня лежит он в этой палате, сестре, наверное, уже стало страшно намекать — пока не лезет. Но выяснилось, что один однопалатник больного дал сестре подношение в тысячу рублей, а второй — 12 тысяч. + еще какие-то бешеные деньги за право уходить на ночь домой. А наш лежит и усом не ведет. Молодец!
Короче, в день госпитализации героя нашего еще раз осмотрели. Вечером сказали не есть, не пить, дали снотворного, остригли на глазу ресницы, глаз пометили и уложили спать. Утром, тоже не поевши, не попивши, он пошел на операцию. Там его переодели во все белое, на ноги нацепили бахилы, на голову — шапочку.
Оперировали 2 часа. Вернули сразу же в палату. С двумя(!) залепленными глазами. Это для того, чтобы первый день вообще не двигать прооперированным глазом — глаза ведь синхронно вращаются. А резаным глазом сильно не повращаешь — больно, да и вредно.
В общем, с закрытыми глазами полежал он почти сутки. В течении 4,5 часов после операции так не ел и не пил. И это при такой жаре!!! Ухода в больнице никакого. Те, кто приезжает без родных, оказываются на поруках у однопалатников — если те будут в духе и в силах, то поднесут воду, дадут судно. Может, и покормят, коли сами ходячие. А так — лежи один, потей в +37, пока не слипнешься — никто даже не оботрет. И после наркозного отходняка воды никто не даст.
И вот на следующий день глаз один открывают. Назначают таблетки, уколы — противовоспалительные, антибиотики, еще что-то. Кроме того, несколько раз в день капают в глаз много разных капель и делают перевязку.
В обед приходит врач, смотрит, радует, что все прошло замечательно. И, наконец, самое важное и самое страшное — он говорит, что теперь все зависит от больного. А это значит, что нужно как можно дольше лежать на спине, без необходимости никуда не вставать, глазами не вращать и вообще ничего не поднимать!
Сколько такой режим? Ну, лежачий рекомендуют на несколько дней — пока не устанешь. А вот с силовыми нагрузками совсем все плохо — сетчатка окончательно приваривается к сосудам в среднем за три месяца. Это значит, что по крайней мере три месяца больше двух(!) кг поднимать нельзя!!! 2 кг!!! А потом? Тут и сюрприз: чем дольше ты ничего не поднимаешь, тем дольше сохраняешь глаз. Врачи предупреждают — при серьезном отслоении даже после операции глаз рано или поздно будет потерян. Сохранение глаза — вопрос режима. Глаза можно лишиться, подняв 3,5 кг, например, ноутбук. Нехило, да? Также врачи предупреждают, что восстановить прежнее зрение вряд ли возможно. Степень восстановления тоже зависит от нагрузок. Итак, первые 3-4 месяца больше 2 кг не поднимать, резких движений не делать. И, в идеале, так до конца жизни. Человеческой или глаза. Кстати, больничный после приваривания сетчатки дают минимум на 4 месяца.
Так вот, человек наш лежит, ходит на процедуры, ждет. Лежать после операции тяжело, вращать даже здоровым глазом больно, наклоняться — больно. Ждет выписки. Врач сказал, что, по идее, можно лететь самолетом. Надеюсь, он так не из жалости сказал — билетов на поезда нет, да и жара везде. Но лететь домой можно не всем — кому-то после операции в глаз закачивают газ. Таким бедолагам путь домой — только по земле.
Да, по поводу сопровождающих. В Тюмени им оплачивают дорогу в размере стоимости плацкартного места в поезде. Как и самому больному. Вроде бы, оплачивают только при условии, что туда-обратно он едет с больным. Но здесь говорят, что врач может написать справку — дескать, уход за больным требовался только в первые дни операции. В этом случае могут оплатить сопровождающему билеты в оба конца, даже если сопровождающий уезжает раньше. Но мы пока не знаем, как там на самом деле. О новостях сообщим.
А теперь кратко:
— если у вас была травма глаза (шампанской, драка или на арматурину напоролись), чаще проверяйтесь у офтальмолога — пусть смотрит глазное дно. То же — если вы перенесли какие-либо операции на глазах. А уже если в глазах появились молнии, затемнения или нарушился обзор зрения, мигом в офтальмологический центр!
— если вам ставят диагноз отслоения сетчатки, требуйте оформлять направление на экстренное лечение. Если врач из диспансера тянет или отнекивается, звоните в областной департамент здравоохранения. И все время торопите. Причем проситесь в серьезные федеральные клиники. Впрочем, врачи вам и сами посоветуют в глуши не оперерироваться. Нам вот категорически отсоветовали идти в тюменский «Визус», хотя там, судя по каталогу услуг, такие операции делают. Мы не стали настаивать на местных спасителях и полетели в Москву;
— дальше. Вам назначат кучу анализов и обследований. На них уйдет не один день. Причем, сначала вы будете бегать и сдавать им кровь, а потом — ловить результаты. Остановитесь! Дело даже не в том, что с этой беготней вы потеряете дни, так необходимые для спасения глаза. При отслоении сетчатки важен постельный режим. И чем раньше, тем лучше. Как только хотя бы заподозрили такую беду, ложитесь в постель лежкой. Не жалейте денег, не стыдитесь напрягать знакомых. Обзванивайте друзей, частные клиники, из кожи вон лезьте, но пройдите анализы за один день (как позже выяснилось, даже в Тюмени это несложно). Если что-то можно сделать на дому — вызывайте домой. А сами — лежите, лежите, лежите. До самого самолета. Мы вот поздно сообразили, что есть друзья и связи — наш больной сам по два раза обошел всех врачей, а ему бы лежать, лежать…
— лететь тоже надо как можно быстрее. Причем, направление из областного департамента тоже побыстрее выпрашивайте. Не дожидайтесь утверждения, ответа из клиники, куда вас отправляют. Как только департамент дал добро — хватайте бумагу и неситесь на операцию. По таким диагнозам клиники принимают экстренно, никакую дату госпитализации согласовывать не надо;
— в полете все время сосите леденцы и сглатывайте слюну, это чтобы не так повредило давление. Если в ушах гудит, то и на глаз есть нагрузка;
— не летите один. Ничего не поднимайте. Не экономьте на сопровождающих. Во-первых, сразу после диагноза перестаньте резко двигаться, поднимать что-либо. А при таком раскладе утащить с собой вещи на неделю, а то и на месяцы (у всех по-разному) в одиночку сложно, тем более, самолетом — хоть в аэропорту помощь и предлагают, но я сомневаюсь, что у нас прям каждому больному от дверей до салона самолета вещи таскают, а ведь поднять нельзя даже рюкзак!
Кроме того, учтите, что после операции вы минимум почти сутки будете слепы, вам заклеят глаза. Плюс, сутки нельзя будет вставать с постели. Вот как привезут вас на каталке слепого, так на сутки и оставят на кровати. Сестер нет. В Гельмгольце максимум, могут судно принести. Больные поговаривают, что за уход сестры тоже вымагают мзду. На второй день после операции тоже сложно — здоровым глазом ошаривать дорогу больно, ведь с ним и больной под повязкой, движется. Наклоняться, головой вертеть больно. Нужен уход. В идеале — любящий родственник. И еще — в больницу хорошо бы захватить поилку для лежачих — пить хочется, а голову поднимать нельзя. Не экономьте, возьмите с собой кого-нибудь. Здесь речь не идет о «Смогу/не смогу сам управиться». Конечно, сможете. При желании, можно и телевизоры переносить сразу после операции, вот только если при аппендиците просто больно будет самому одеваться или за водой ходить, то после приваривания сетчатки люди от такого геройства (жадности) слепнут. Слепнут!
— держат по-разному. В Тюмени нам сказали, что отпускают через 2-3 дня после операции. Однако уже здесь выяснилось, что в среднем при благополучном лечении в клинике проводят 8-10 дней. Но есть и неблагополучное: у кого-то глаз медленно заживает, кому-то с первого раза операция не помогла. Одним повторно заваривают, другим — аж по несколько раз. Врач напугала, что у них и полгода пролежать можно. Так что, лучше собирайтесь надолго, чтобы потом не грызть ногти (ах, у меня и денег нет, и белья нет, и корова не кормлена);
— если вас отправляют лечиться по федеральной квоте, никаких поборов с вас брать не должны. Мы заплатили только за кардиограмму и антибиотики от нервной сыпи (воспаления могли плохо повлиять на исход операции). Да, не забудьте с собой взять ленту кардиограммы, а не одну расшифровку. И от стоматолога справку взять — нам в Тюмени о нем не сказали.
— чем дольше вы не будете поднимать тяжести, тем дольше будет видеть (хоть что-то) ваш прооперированный глаз. Первые несколько месяцев — до 2 кг, а там, в зависимости от организма. Кому-то доконца жизни — не больше двух. И это, судя по серьезности лиц врачей, не шутка! Главное — привыкнуть, не хватать из рук дамы сердца продуктовые сумки, не поднимать поскользнувшуюся бабушку, не няньчить ребенка на руках. Сложно? Очень. Но цена ошибки — слепота;
— будьте к себе внимательны. Повторю, если у вас были травмы/операции глаз или искры из глаз посыпались, будьте внимательнее с нагрузками. Вспомните, что вам говорил врач. Вот моему любителю кубиков на прессе, оказывается, говорили, что нельзя давать нагрузки, тяжести таскать или в спортзале урабатываться. Но мы оба забыли. Еще бы, глаз-то видит, не болит. Тут один у нас в палате пока с отслойкой не попал, вообще не могу вспомнить, в какой глаз ему хрусталик всадили — видимо, так хорошо прооперировали. И не надейтесь на авось. Не ходите в тренажерный зал, не рискуйте. За большой живот вас, может, еще и не разлюбят, а вот человека, которому до конца жизни не больше 2 кг можно поднимать, вынесет не каждый. А если ослепнете, тем более — тут уже только на самую высокую любовь надеяться надо.
В общем, все это я к чему? Будьте осторожны и бдительны, пока есть чем бдить. Надеюсь, никому из вас такое горе не выпадет. А уж если вляпаетесь — помните мои советы. Главно — принять диагноз всерьез, без самонадеянности. И не больше 2 кг!